50 лет назад было практически задушено, пусть и на время, украинское диссидентское движение. Тысячи обысков, сотни арестов, прекращение выпуска самиздата — таков был итог «генерального погрома». Рассказываем о самой масштабной акции советских спецслужб против инакомыслящих в УССР второй половины XX века.
12 января исполнилось 50 лет с начала крупнейшей репрессивной акции против украинских диссидентов, когда одновременно было арестовано большинство известных представителей национально-демократического движения и начался так называемый «генеральный погром» украинского шестидесятничества.
Основным средством борьбы шестидесятников с тоталитарным режимом был самиздат. В 1965-1972 годах украинский самиздат состоял из художественных произведений, документов и публицистики. Он ярко отражает историю сопротивления тех лет, одновременно представляя собой его неотъемлемую часть.
С января 1970 года начало выходить в самиздате первое в Украине самиздатовское периодическое издание – «Український вісник» («Украинский вестник», УВ), по образцу московской «Хроники текущих событий» (ХТС). Но в отличие от ХТС, УВ содержал не только информацию о репрессиях и положении политзаключенных, но и подавал произведения, распространенные в самиздате – исследования по истории, данные по геноциду украинцев, литературоведческие работы, стихи, прозу. Характерен высокий профессиональный уровень издания.
УВ был создан по инициативе Вячеслава Чорновила, который и стал главным редактором журнала. В редколлегию также вошли Михайло Косив и Ярослав КендзьорКасьянов Г. Несогласные: украинская интеллигенция в движении сопротивления 1960-1980-х годов. – К.: Лыбидь, 1995. – С. 117.. В распространении УВ активно участвовали многие диссиденты. УВ также передавался за границу.
Отношение к выпуску УВ было неоднозначным. По словам Леониды Светличной, когда УВ начал выходить, Иван Светличный активно распространял его, однако был против идеи издания УВ, считая, что это ускорит аресты. Последующие события показали, что он был правЗахаров Є. Диссидентское движение в Украине (1954–1987) museum.khpg.org/1256737855.
Василь Овсиенко рассказывает: «На пятом номере “Украинский вестник” оборвался – его остановили в середине 1971 года, потому что пошли слухи о том, что вот-вот начнутся аресты, и сам председатель КГБ Украины Виталий Никитченко, беседуя с Иваном Светличным, сказал: «Пока вы не были организованы, мы вас терпели. Так что, когда у вас появился журнал, мы вас терпеть не будем». Решено было остановить издание «Украинского вестника», однако уже было поздно»Аудиоинтервью с В. Овсиенко. – Взято Б. Захаровым, 1997 // Архів ХПГ. – С. 5..
28 июня 1971 года ЦК КПСС принял тайное постановление «О мерах противодействия нелегальному распространению антисоветских и других политически вредных материалов», которое через месяц продублировал ЦК Компартии Украины, добавив местную специфику. Политбюро ЦК КПСС 30 декабря 1971 года постановило начать всесоюзную кампанию против самиздата с целью разрушить инфраструктуру его изготовления и распространения. Партийное руководство УССР во главе с Петром Шелестом поддержало инициативу Москвы, потому что фактически уже не имело власти в республике, которая полностью управлялась из КремляКасьянов Г. Цит. труд. – С. 121..
Репрессии 1972 г. были общеимперской акцией. В Москве и Новосибирске произошли аресты по делу ХТС. Для украинского движения был разыгран отдельный детектив со «шпионскими страстями» – так называемое «дело Добоша».
4 января 1972 был арестован бельгийский гражданин, турист Ярослав Добош, украинец по происхождению. Его «обработали» и заставили признаться, что он прибыл «для выполнения задания зарубежного антисоветского центра бандеровцев ОУН». Многие диссиденты имели другое мнение на этот счет – что Добош был заранее завербован КГБ. Но это маловероятно.
Вот что вспоминает на сей счет Василь Овсиенко: «Как известно, под новый 1972 год в Украину приехал Ярослав Добош. Он член СУМа, из Бельгии, ему 25 лет. Он ехал через Прагу. Мне известно, что моя сокурсница Анна Коцур, лемкиня из Словакии, уехала под Новый год в Прагу. Она там встречалась с Добошем, об этом я позже узнал. Она дала ему телефоны львовских и киевских шестидесятников, в том числе и Ивана Светличного. Он именно по этим телефонам в Киеве звонил Светличному, кому-то там еще, и встречался потом со Светличным и другими людьми… Я позже, когда был арестован, читал показания Ярослава Добоша и пришел к выводу, что это был, пожалуй, человек случайный. Я не уверен, был ли он действительно завербован КГБ, или это просто так, по своей наивности интересовался, имел ли какое-то задание от своих руководителей или не имел – Бог его знает. Но КГБ его использовал довольно удачно. Он рассказал все, что знал и чего не знал, выступил с заявлением по телевидению, оно было опубликовано в прессе. Его выпустили, и все это послужило поводом для массовых арестов украинской интеллигенции»Аудиоинтервью с В. Овсиенко. – Взято Б. Захаровым, 1997 // Архів ХПГ. – С. 5..
Аресты в январе 1972 года так или иначе связывали с делом Я. Добоша. Сам Добош после признания был выслан за границу, где он опроверг свои показания, но на это уже не обращали внимания.
12-20 января 1972 года были арестованы известные диссиденты: в Киеве – Иван Светличный, Евген Сверстюк, Василь Стус, Леонид Плющ, Зиновий Антонюк, Иван Коваленко, Олесь Сергиенко и другие; на Киевщине – Данило Шумук, во Львове – Вячеслав Чорновил, Михайло Осадчий, Иван Гель, Стефания Шабатура, Ирина Стасив-Калинець, в Ивано-Франковской области – Василь Романюк (будущий патриарх Володимир), в феврале посадили за решетку Юрия Шухевича и Мыколу Холодного. Следующая волна арестов произошла в апреле-июне 1972 года: были арестованы Иван Дзюба, Надия Светличная в Киеве, Игорь Калинець во Львове, Игорь Кравцив и Анатолий Здоровый в Харькове и другие.
После многодневных допросов Зиновия Франко (внучка Ивана Франко) признала, что Добош – агент, и шестидесятники имели с ним контакт. Вообще это была часть плана КГБ – заставить «признаться» и «чистосердечно покаяться» внучку Ивана Франко – Зиновию Франко и племянницу Михаила Коцюбинского – Михайлину Коцюбинскую. Выступление по телевидению этих двух влиятельных в диссидентских кругах женщин нанесло бы решающий удар по движению шестидесятников.
«Зеню Франко сразу засадили в январе 1972 года, а за меня взялись где-то в марте», – вспоминает Михайлина Коцюбинская. – «И я очень быстро поняла план, который у них созрел. План был такой: объединить мое имя с Франко и пустить нас по телевизору вместе. Вы можете себе представить, как это намного сильнее прозвучало, чем выступление в телевизоре только Зени Франко. Ее было, она там, а я репрессирована. Ее письмо было в «Советской Украине» – а моего не было»Аудиоинтервью с М. Коцюбинской. – Взято Е. Захаровым, 1997 // Архів ХПГ. – С. 6..
Михайлина Коцюбинская этот план поломала, несмотря на все угрозы и ухищрения КГБ. Не помогли и очные ставки с З. Франко, не помогли даже угрозы забрать дочь и лишить М. Коцюбинскую материнских прав.
В ходе следствия арестованных пугали расстрелом, физической расправой, лечением в спецпсихушке, а главное – расправой над близкими людьми. Однако из ключевых фигур, кроме Ивана Дзюбы, никто не раскаялся. Дзюбу «ломали» с апреля 1972 года по октябрь 1973 года. 16 марта 1973 года он был приговорен к 5 годам тюрьмы и 5 – ссылки. 8 октября И. Дзюба написал прошение о помиловании. Власти удовлетворили просьбу. Им это было выгодно (один из лидеров сопротивления, автор программной работы «Интернационализм или русификация?» признал свои ошибки). Следует заметить, что Дзюба писал исключительно о своих собственных убеждениях и не дал на допросах никаких свидетельств против своих друзей.
26 мая 1972 года П. Шелест был уволен с должности первого секретаря ЦК КПУ, его место занял В. Щербицкий. Через короткое время вся «команда» Шелеста была отстранена от власти в республике.
Между тем, летом и осенью 1972 года состоялись судебные процессы. Почти все ведущие деятели шестидесятничества получили максимальный срокпо известной статье 62 УК УССР (7 лет заключения в лагерях строгого режима и 5 лет ссылки) и были этапированы за пределы Родины – в Мордовию и позже в Пермскую обл. Кто не давал показаний (Мыкола Плахотнюк, Леонид Плющ, Борис Ковгар, Василь Рубан) – были заключены в психбольницы.
В целом по Украине в 1972 году по данным ХТС было арестовано 100 человекХТС, вып. 28. – Нью-Йорк: «Хроника», 1974. – С. 18-24.. По данным Людмилы Алексеевой, было осуждено 89 человек. Из Западной Украины – 55 (из них 13 во Львове). Из Восточной и Центральной Украины – 48 (из них 28 в Киеве)Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. – М.: ЗАО РИЦ «Зацепа», 2001. – С. 25.. В 1972-1974 гг. за участие в украинском национально-демократическом движении было арестовано больше 122 лицТам же. – С. 24.. По последним данным Харьковской правозащитной группы, в 1972-1974 годах в Украине было арестовано 193 человека, в том числе за антисоветскую пропаганду – 100 человек, за религиозные убеждения – 27 человек. Начиная с 12.01.1972 г. в течение этого периода в Украине проведены тысячи обысков, тысячи людей были допрошены как свидетели, уволены с работы, исключены из вузов. Единичные попытки протеста против арестов пресекались жесточайшим образом (Васыль Лесовой, Мыкола Лукаш).
Общественная атмосфера, в отличие от атмосферы после первой волны арестов 1965 г., стала гнетущей. Всех, кто не давал показаний против арестованных и проявлял малейшие признаки сострадания к ним, увольняли с работы, исключали из институтов, им закрывались любые возможности роста и творческой реализации (публикации, выставки и т.д.). Как возрождение 20-х годов справедливо называют расстрелянным, так и возрождение 60-х – задушенным. Кто хотел выжить – должен был унизительно каяться (Зиновия Франко, Мыкола Холодный, Леонид Селезненко, Иван Дзюба), другие – криводушно писали пасквили на своих недавних друзей или зарубежных «украинских буржуазных националистов – наемников иностранных разведок», выдавливали из себя фальшивые оды в честь душителей своей родины (Иван Драч, Дмитрий Павлычко), отдельные не выдерживали удушающей атмосферы и спивались, налагали на себя руки (Григор Тютюнник), самые стойкие – надолго уходили во «внутреннюю эмиграцию» (Лина Костенко, Михайлина Коцюбинская, Валерий Шевчук), эмигрировали в Россию (Лесь Танюк, Павел Мовчан).
Генеральный погром 1972 года положил конец движению шестидесятников и в то же время стал основой новой эпохи в истории движения сопротивления. На самом деле, акция против самиздата удалась. Его распространение на время значительно уменьшилось. На свободе после арестов января 1972 года были попытки продолжать борьбу старым способом. Во Львове появился выпуск 6 УВ, подготовленный Михайлом Косивым, Ярославом Кендзером и Атеной Пашко. Этот выпуск УВ получил название «Львовский», потому что почти параллельно с ним, в марте 1972 года, в Киеве Васыль Лесовой, Евген Пронюк и Василь Овсиенко издали спецвыпуск УВ с информацией об арестах, и тоже под номером 6. Василь Лесовой написал открытое письмо членам ЦК КПСС и ЦК КПУ, после чего был арестован, тогда же арестовали Евгена Пронюка, а Василя Овсиенко – через 8 месяцев, в марте 1973 года.
Более конспиративной была группа Степана Хмары, они тоже составляли УВ: 7 – 9 выпуски в 1974 – 1975 годах. Кроме Хмары этим занимались Олесь Шевченко, Виталий Шевченко и Василий Карабик. Эта группа была даже ближе к подпольному движению, чем к шестидесятникам: и по политическому содержанию материалов, и по средствам конспирации. Номера 7–8 попали за границу на фотопленке. Арестовали Степана Хмару и других только в 1980 году.
Генеральный погром почти приостановил диссидентское движение в «большой зоне», но только поднял дух сопротивления заключенных. Некоторые диссиденты сами вспоминают, что, как ни странно, время, проведенное в неволе – в «малой зоне», – было самым интересным и даже лучшим периодом их жизни. Мыкола Горбаль рассказывает: «Когда я встретился со Светличным уже на Урале, потом с Антонюком, с Валерием [Марченко] познакомился, я никогда не был так раскрепощен, никогда у меня не было столько юмора и никогда я так много не смеялся, как в лагере… Я себе дал слово , что никогда не буду роптать на Бога, потому что Богу виднее, какими путями вести. Я повторяю эту фразу часто, чтобы, возможно, люди знали, что нельзя пенять на судьбу. Ибо, если тебе определен такой путь, то так оно, видно, и должно быть. Имея потом второй суд, я всегда это вспоминал, имея потом третий суд… И это меня спасало. Когда меня уже в третий раз – из второго заключения не выпустили, а судили в третий раз, я думаю себе: Боже, ну что это? Ну, выжил же я эти термины – значит, так нужно. И когда меня посадили потом в камеру с Семеном Скаличем, даже думаю себе: Боже, да чтобы все это услышать – эти откровения от этого человека, то мне нужно было попасть в эту камеру, а чтобы попасть, нужно было получить срок!»Аудиоинтервью с М. Горбалем. – Взято В. Овсиенко, 1998 // Архів ХПГ. – С. 12-13.
Игорь Калинец вспоминает по этому поводу: «В лагере нам было физически тяжело. Скажем, мы были разобщены с родным краем, с семьей, с родными. Общение было тяжелым. Мы были в очень драматической ситуации, когда к тебе приезжают на свидание старушка мать или дочь маленькая, и они проезжают несколько тысяч километров, а тебе не дают свидания, срывается все. Это было тяжело перенести. А с другой стороны, мы были как-то свободны, духовно свободны. Мы, скажем, сбросили ту маску, которую мы носили там, в том обществе, вплоть до ареста. Ибо там надо было все-таки притворяться, что ты не есть, так сказать, буржуазный националист, что ты не враг советской власти – что ты советский человек, но ты считаешь, что здесь не так ведется политика в национальном или каком-то другом плане»Аудиоинтервью с И. Калинцем. – Взято Б. Захаровим, 1997 // Архів ХПГ. – С. 8.
После «генерального погрома» движение сопротивления возродилось во второй половине 70-х годов, когда основным средством борьбы с системой стала институализированная защита прав человека.
Многое изменилось с тех пор, многое остается, к большому сожалению, неизменным, но уже нет страха, его уничтожили те мужественные люди в далекие 70-80-е годы прошлого века. Шестидесятники разрушили утопию о «новой» советской культуре, о «новом» советском человеке и вернули словам и понятиям их естественное понимание, они вернули общечеловеческие ценности: стремление к свободе, милосердию, достоинству.
Заглавная иллюстрация, слева направо сверху вниз: Иван Светличный, Василь Стус, Евген Северстюк, Леонид Плющ, Микола Плахотнюк, Данило Шумук, Олесь Сергиенко, Иван Коваленко, Вячеслав Чорновил, Михайло Осадчий, Иван Гель, Ирина Стасив-Калинец, Стефания Шабатура, о. Василь Романюк, Юрий Шухевич-Березанский, Надия Светличная, Игорь Калинец, Анатолий Здоровий, Игорь Кравцив, Михайлина Коцюбинска, Василь Лисовий, Евген Пронюк, Василь Овсиенко, Степан Хмара, Олесь Шевченко, Виталий Шевченко, Микола Горбаль, Валерий Марченко. Фото: museum.khpg.org. Коллаж: «Уроки истории».
Оригинал публикации. Перевод осущестлен авторами.
